В следующий раз Армандо просыпается первым, по струящемуся сквозь просвет в шторах свету понимает, что уже утро, и переводит взгляд на спящего рядом пирата. Улыбнувшись умиротворенно посапывающему пареньку, он устраивается ждать его пробуждения, составляя мысленный план на день, в то время как левая рука нежно пропускает непослушные локоны сквозь пальцы.
Джек просыпается постепенно, отмечает про себя Салазар. Длинные пушистые ресницы начинают подрагивать, он дергается, переворачивается на живот и зарывается лицом в подушку. Издает тяжелый протяжный вздох, потом снова резко поворачивается на бок, лицом к наблюдающему за ним капитану. Армандо смотрит, как мальчишка забавно морщит нос, и давит порыв притянуть это теплое, взъерошенное пернатое чудо к себе и наградить смачным поцелуем в лоб. Или в кончик носа. Оба варианта невероятно заманчивы. Встрепенувшись и всхрюкнув, вызвав этим новую волну нежного умиления в закаленной душе капитана, Джек наконец-то открывает заспанные глаза, встречается взглядом со сдержанно улыбающимся мужчиной и замирает.
Армандо видит в широко распахнутых выразительных глазах тот самый момент, когда мальчишка осознает, чья рука продолжает гладить его по волосам.
— Проснулся, Воробушек? — Улыбается шире капитан, опуская руку на кровать.
Маленький пират осторожно отодвигается, не сводя с него цепкого, внимательного взгляда. Салазар продолжает спокойно и расслаблено лежать, следя за передвижениями мальчишки.
— Что я здесь делаю?
— В кровати валяешься, — усмехается мужчина.
Карие глаза нехорошо прищуриваются.
— Как я здесь оказался?
— По большей части добровольно, — охотно отвечает Салазар, вопросительно приподняв бровь, когда парень раздраженно рычит.
— И что же Морской Мясник намерен со мной делать?
Мужчина приподнимается и садится на кровати.
— Заботиться и охранять, — говорит Армандо, удовлетворенно хмыкая, когда видит опешившего от такого ответа пирата.
— Заботиться, — тянет Джек.
Мужчина кивает и осторожно протягивает руку к его лицу, давая время отстраниться или оттолкнуть. Напоминающий нахохлившегося недовольного птенца мальчишка дает ласково погладить себя по щеке.
— И охранять, — уточняет юный морской разбойник, недоверчиво глядя на него.
— Ты на моем корабле. Значит, моя ответственность. А я, как офицер флота Его Величества, как мужчина и просто гостеприимный хозяин, очень серьезно отношусь к таким важным вещам. Поэтому, пока ты на борту «Немой Марии», птичка, тебе придется терпеть мою заботливую и жаждущую твоей безопасности персону.
С минуту длится молчание, во время которого Джек смотрит на него так, словно не может понять, правду он говорит или нет. Армандо продолжает водить большим пальцем по его скуле, любуясь правильными, но немного экзотичными чертами лица. В пареньке явно есть примесь какой-то другой, не европейской крови.
— Ага, конечно, — выходит из задумчивого ступора пират и ощетинивается, словно морской еж. — Я не идиот. И не дитя малое, которое не понимает ничего.
Салазар не реагирует на смену настроения парня, убирает руку от его лица и молча смотрит ему в глаза.
— Думаешь, не вижу, как ты на меня смотришь? — Злобно шипит Джек, сжимая руки в кулаки и опуская плечи, словно стараясь закрыться. — И не понимаю, чего ты от меня хочешь? Ты ведь больше хочешь, ублюдок испанский.
Пропустив оскорбление мимо ушей, Армандо невозмутимо спрашивает:
— А ты? — Увидев нахмуренные в непонимании брови, мужчина объясняет, — ты хочешь больше?
Не дав парню отреагировать, он продолжил:
— Хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас и прямо на этой кровати разложил и отымел до вспышек перед глазами, чтобы ты имя свое забыл?
Щеки пирата вспыхнули румянцем, но Салазар решил, что ходить вокруг да около он не будет. Юнец и правда был достаточно взрослый, чтобы понимать, что к чему, и лучший способ расставить все по полочкам, чтобы не было недоразумений, это говорить прямым и понятным языком. Чай, не девица впечатлительная, переживет.
— У меня что, выбор есть? — Удивленно выпалил Джек и тут же нахмурился, — ты как будто не собираешься …
— Что? — Глядя на прикусившего губу парнишку, ухмыльнулся Салазар. — Силой тебя взять? Как военную добычу? Мог бы, твоя правда, — довольно оскалившись и смотря прямо в расширенные глаза Джека, сказал капитан. — Ты и сделать-то ничего не сможешь. Я и раньше-то тебя в драке заломать бы смог, как щенка неопытного, а сейчас тем более. Помочь тебе, судя по тому, как и где я тебя нашел, некому. Не вступится за тебя никто. И бежать тебе с корабля некуда, даже если в море прыгнуть решишь, выловим и обратно затащим. — Мальчишка судорожно сглатывает, сильнее сжимаясь в комок, обнимая голые ноги, но испуганного взгляда не отводит. Армандо хищно улыбнулся и продолжил, — а могли бы и не тратить время на то, чтобы сюда привести. Как куколку разложили бы прямо на том пляже и оприходовали бы. Всем офицерским составом по рукам бы пустили. Полный экипаж судна ты бы точно не потянул, тут двести с лишним человек. Пиратское племя сильное, живучее, — тягуче проговорил мужчина, — через человек двадцать-двадцать пять ты бы прошел. С кровью, дикой, раздирающей болью, проклиная все на свете и крича до срыва голоса, но прошел бы. Потом, может, бросили бы тебя, одного, подыхать под палящим солнцем, а может, и пожалели бы. — Салазар перестал скалиться и проворковал, — Пригвоздили бы шпагами через живот и грудь к пальме, и оставили, как экзотическое украшение пейзажа.
Армандо разорвал зрительный контакт и окинул взглядом сжавшуюся фигурку парня. Джек сидел, подогнув одну ногу под себя, вторую, согнутую в колене, прижимая к груди, уперевшись спиной в изножье кровати. Худое юношеское тело мелко потряхивало, словно в ознобе, однако затравленных глаз с него он не сводил.
— Боишься? — Добродушно поинтересовался Армандо, стремясь поскорее развеять напряженную обстановку.
— Нет, — последовал резкий и незамедлительный ответ.
Салазар счастливо улыбнулся. Упрямство и самоуверенность юности не перестанут его забавлять.
— Боишься, — дружелюбно усмехнулся мужчина. — У тебя на лице все написано, да и трясешься ты, как медуза на волнах. Знаком этот страх тебе, да? — Салазар внимательно посмотрел на сверлящего его карими глазами пирата. — Пытались тебя уже твои сородичи-корсары по рукам пустить, да не вышло у них, вырвался ты или помешал кто. Верно? По сжатой челюсти и обещанию расправы в глазах твоих, Воробушек, вижу, что правда. Я делиться подробностями не прошу, мне и в общих чертах все понятно. Но коли захочешь выговориться, я выслушаю.
Помолчав, он продолжил:
— Как видишь, corsariocito*, если бы я хотел тебя без твоего согласия взять, то уже бы это сделал. И остановить меня у тебя бы не получилось. Но насильно тебя к чему-то принуждать не сочетается с желанием заботиться и защищать, птичка. Не говоря уже о том, что так низко и мерзко поступать я не намерен и команде своей не позволю.
— Плохо у тебя получается убедить меня тебе доверять, — слабо улыбнулся Джек, оперевшись подбородком на согнутое колено.
— А ты не доверяй. Это, знаешь ли, опасное дело. — Философски заметил Салазар. — Ты наблюдай и делай выводы. — Задумавшись, он пододвинулся ближе к мальчишке и, медленно протянув руку, словно к зверьку дикому, погладил его по взлохмаченным волосам. — Оружие тебе нас убить не поможет, плавали, знаем. Но с пистолетом за поясом и кинжалом за пазухой или под подушкой все равно спокойнее будет, да? У меня на столе, по меньшей мере, пять их валяется. Возьмешь, на какие глаз упадет. Но те, что в ящике под замком лежат, не трогай, слышишь, моська вороватая? Увижу, что хоть один не на месте, — капитан взял двумя пальцами его за подбородок и посмотрел в глаза, чтобы подчеркнуть всю важность угрозы, — канатом к мачте примотаю, и будешь матерные частушки распевать, матросов во время работы веселить, пока мне не надоест, понял? Или пока у лейтенанта Лесаро дым из ушей не пойдет. Он у нас на удивление не любит скабрезностей.
— Выводы из того, что ты меня трогаешь, не слишком-то воодушевляют, знаешь ли, — процедил сквозь зубы Джек и, увидев вопросительно приподнятую бровь мужчины, продолжил, чувствуя, как горят от смущения щеки, — ты же не просто так…
— Все в этой жизни не просто так, pichoncito, — убирая руку от его лица, сказал Армандо. — Могу перестать трогать, если тебя это беспокоит.
— Но ты же… Хочешь… — выдавливает через силу слова пират.
— Тебя? Хочу, — согласно кивает капитан. — Только я хочу тебя добровольно мне отдающимся, а не насильно взятым. Чтобы ты тоже желал и голову терял от того, что я с тобой делаю. Удовольствие с тобой делить хочу, а не держать тебя, слезами и криками задыхающегося. Понимаешь разницу? — Улыбнувшись алеющему от смущения парнишке, Салазар продолжил. — Потому и трогаю, пташка. Тебе же нравится, не надо глазки долу опускать, меня не проведешь, niño. Ты на ласку отзывчивый. Как тут устоять и не дарить ее тебе, когда ты так и льнешь к рукам?
— Ты сначала ласкаешь, а потом, — судорожно вдохнул Джек, — а я не хочу.
— Не для того я это делаю, — покачал головой мужчина. — То, о чем ты подумал, по-другому выглядит, и поверь мне, эти два действия не спутаешь. Тебе сравнивать просто не с чем. То, как тебя ублюдки пиратские против воли лапали, это не прелюдии. Это насилие. Я таким не занимался, и начинать не собираюсь.
— И долго ты терпеть будешь? — Прищурившись, спросил парень.
— Сколько надо, столько и буду, — невозмутимо отозвался Салазар. — Твое согласие дорогого стоит, Джек. Свободолюбивая птица Семи Морей. Так что трогать я тебя больше не стану, если не хочешь, — добавил он и, улыбнувшись, посмотрел на юношу. — Или хочешь? Решать тебе, птенчик.
В воцарившемся в каюте молчании очень отчетливо раздались звуки шагов по капитанскому мостику. Глянув на пробивающуюся сквозь шторы полоску света, Армандо понял, что время уже позднее утро и пора бы вставать с постели.
— Ответ мне не сейчас нужен, — поднимаясь с кровати, сказал он. — Думай, сколько пожелаешь. Только учти, кровать нам делить все равно придется. Свободных кают на корабле нет, а ты не трепетная юная особа, так что спать на полу из-за тебя я не собираюсь. Всему есть свои пределы, в конце концов, — Армандо подмигнул тихо сидящему на кровати парню. — Поэтому предупреждаю, воровства одеяла и пихания руками и ногами я не потерплю, выселю сразу же. Я капитан, у меня ответственная работа, мне высыпаться надо.
Застегнув мундир и убрав волосы в аккуратный пучок, Салазар направился к двери.
— Каюта в твоем распоряжении, но не вздумай тут бардак устроить, лишу десерта, и будешь на камбузе отрабатывать, кальмаров чистить. Завтрак скоро принесут, ешь, сколько угодно. Захочешь прогуляться — можешь свободно по кораблю передвигаться, только не мешай матросам работать. Узнаю, что под ногами путался или не дай морской дьявол напроказничаешь, я тебя к лейтенанту Лесаро приставлю и велю латыни учить. Поверь, это страшная кара. Четверо приговоренных не выдержали и после третьего часа решили с кормы в водичку бултыхнуться.
Улыбнувшись на прощание, он вышел из каюты.
День пролетел за привычной работой. Капитан приказал всем быть начеку, так как с пиратов станется подать ему Джека Воробья, буквально перевязанного ленточкой с бантиком, чтобы потом этим воспользоваться и атаковать. Мальчишка об этом плане вряд ли знает, он казался искренне раздавленным тем, что его сородичи решили от него избавиться, но ничему не стоит верить полностью. Сохранять здравую толику сомнений всегда полезно. Один раз его этот птенец обвел вокруг пальца, повторения допускать он не собирался. Сам Джек из каюты не выходил. Носившие ему несколько раз еду матросы на приказ доложить, как чувствует себя юный пират, говорили, что он ведет себя спокойно, хоть и настораживается каждый раз, когда в капитанскую каюту кто-то заходит. По беспорядку в комнате и разворошенным картам и раскрытым книгам на столе в кабинете Салазара можно предположить, что любопытный парнишка решил исследовать все, что есть под рукой. От еды он не отказывается, исправно съедает все, что приносят. Докладами капитан остался доволен. Его опасения, что мальчик будет не в духе, впадет в меланхолию и не захочет ничего делать, не оправдались.
К себе Армандо вернулся уже ночью, когда стало совсем темно и на корабле зажгли фонари. Оглядев каюту, он вздохнул. Матрос не преувеличивал, когда, запинаясь, бледнея и покрываясь потом под жестким взглядом капитана, говорил, что пират устроил настоящий хаос в его апартаментах. Стоит, конечно, отдать мальчишке должное: скрыть следы присутствия своего любознательного носа там, где ему быть не следовало, он все же пытался. Старательно, хоть и тщетно.
— Джек, — позвал Армандо.
Пират продолжил что-то внимательно рассматривать на карте, не замечая вошедшего мужчину. Усмехнувшись, капитан подошел к нему и аккуратно, но ощутимо, взял за ухо.
— Ай! — Негодующе воскликнул юнец и попытался отстраниться. — Ты чего?
— Кальмар через плечо. Завтра чтобы в каюте было все убрано, птенчик. Сам беспорядок развел, сам и устранишь.
— Зануда, — пробурчал пират и потер краснеющее ухо.
— Я предпочитаю описательный оборот «жесткий, но справедливый правитель», — улыбнулся насупившемуся пареньку Салазар. — Откладывай, во что ты там так окунулся, что даже меня не услышал. Поздно уже, спать пора.
Шумно и обиженно вздохнув, Джек выполз из сложенных вокруг него маленьким замком книг и карт, поднимаясь на ноги и недовольно бурча что-то под нос. Демонстративно продефилировав мимо него с гордо поднятой головой, он залез на кровать и начал возиться с подушками, устраивая их по своему вкусу.
Армандо тихо рассмеялся, наблюдая за выходками маленького пирата. Кажется, на время пребывания этого юного дарования морей на его корабле, ему можно позабыть о скуке.
Затушив все свечи в каюте, мужчина задернул занавеску, разделяющую каюту на спальню и кабинет, и забрался на кровать. Джек уже лежал под одеялом на той половине, что была ближе к выходу. Армандо лег на оставшуюся часть, отмечая, что между ними оставлено довольно-таки большое пространство, и даже под слоем одеяла можно было различить, как напряжена спина отвернувшегося от него пирата. Никак не комментируя ситуацию, он удобно устроился на постели, укрылся и приготовился засыпать. Если птенчик решил установить такие границы, то он примет его выбор. Время их передвинуть наступит само собой, торопить события мужчина не собирался.
